Аутист
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Магический мир восхищался Гарри Поттером и с восторгом ожидал его возвращения. Но что-то пошло не так... В процессе.
|
Глава 1
-Альбус, она вернулась! Сова вернулась с письмом для Гарри обратно!
Вид Минервы с письмом (пергамент, зелёные чернила, вычурный почерк с завитушками) был жалок и растерян.
-Вернулась? Но почему? Может, сова что-то напутала? - Альбус Дамблдор с удивительной для его возраста резвостью подскочил к своему заместителю и выхватил у неё из рук злополучный кусок пергамента.
-Совы не путают, - поджала губы Минерва. - Во всяком случае, на доме Гарри Поттера точно нет антисовиных чар.
-Должно быть, с адресом что-то не так. Могли же эти маглы переехать? - задумчиво проговорил директор, тягая себя за бороду. Колокольчики тихо звенели, Минерва медленно зверела. - Смотри сама.
Суррей... Литл-Уингинг... МакГонагалл нахмурилась. Дальше зелёные чернила расплывались в мутное пятно, и не было никакой возможности разобрать, что же там было написано прежде.
-Ты точно ничего не проливала на письма?
-Альбус! - возмущению Минервы не было предела. - Разумеется, я не проливала! И, если ты запамятовал, совы не читают письма. Они просто летят к адресату.
-Письмо мог кто-нибудь перехватить, - задумчиво сказал Альбус. Декан Гриффиндора закатила глаза:
-Кто?
-Какие-нибудь враги. Ты же сама понимаешь, времена близятся неспокойные, наши противники могут и не захотеть, чтобы Гарри приехал в Хогвартс.
-Всё это совершеннейшая чепуха, - решительно сказала она. - Думаю, что Гарри мог куда-нибудь уехать. Ездят же дети на летний отдых! Или ты сам что-нибудь напутал, когда устанавливал чары на его дом. Нужно просто приехать к нему и отдать это письмо лично.
-Хорошая идея, девочка моя! - обрадовался директор. - Так мы и поступим!
Мы - это он покривил душой. Какой же начальник станет выполнять работу сам, если для этого у него есть в избытке шустрые подчинённые? Поэтому Альбус кинул в камин щепотку порошка и, кряхтя, сунул в зелёное пламя седую голову.
-Северус, Северус! Зайди ко мне, мой мальчик!
-Директор, - сварливо донеслось из камина, - при всём уважении, у меня процесс! Как вы так умеете выбирать для моих визитов к вам самое неудобное время?
-Но это касается Гарри Поттера! Сова с его письмом вернулась обратно!
-Послушайте, Поттер, несомненно, самый знаменитый ребёнок в магической Британии, но это не значит, что я должен бросить на финальной стадии эксперимент, который готовил полгода! Если вы так беспокоитесь за своего драгоценного мальчика, посадили бы его в карман и носили с собой. Я не собака-ищейка, обратитесь в аврорат!
На этой ноте Снейп демонстративно заблокировал камин. Альбус расстроено пожевал губами. Ну да, он сам пообещал Северусу, что до конца лета не будет дёргать его поручениями, и даже имел неосторожность выдать предусмотрительному Мастеру Зелий соответствующую бумагу. Но ведь случай беспрецедентный! Он мог бы быть отзывчивее к нуждам старого директора!
-Минни, придётся нам с тобой наведаться к этим маглам. Конечно же, я первоначально планировал послать Хагрида... Но в сложившейся ситуации от него толку не будет.
Нельзя сказать, что Петуния так уж удивилась, увидев на пороге двух странно одетых людей (Альбус категорически воспротивился намерению Минервы одеться по-маггловски. Ему с первого раза хотелось произвести на мальчика незабываемое впечатление!). Тем более, директора она помнила ещё со времён учёбы Лили, а МакГонагалл её и вовсе не заинтересовала.
-Мы хотели бы видеть Гарри Поттера, - мягко сказал директор.
-Это невозможно, - чуть надтреснутым голосом, но твёрдо сказала женщина. Впускать в дом незваных посетителей она была не намерена.
-Девочка моя, мне не хотелось бы на тебя давить... - вкрадчивым голосом начал директор.
-Я вам не девочка, - перебила его Петуния. - И Гарри здесь нет. Он в клинике.
-Он заболел? - подала голос Минерва. - Ему стоит обратиться в клинику святого Мунго, там прекрасные специалисты.
-Я не знаю, какие у вас там специалисты, и знать не хочу, - устало сказала миссис Дурсль. - Десять лет вам не было дела до ребёнка, а тут вынь да положь вам Поттера! Послушайте, оставьте Гарри в покое. Он очень болен. И вернётся нескоро.
-Так что же с ним случилось? Магический выброс? Травма? Проклятье? Со всем этим замечательно справятся наши целители!
Петуния покачала головой:
-Вряд ли вы сможете чем-нибудь помочь. Вы и слова-то такого, наверное, не знаете... - И, набрав воздуха, точно перед нырком на глубину, сказала: - у него аутизм.
-Аутизм? - переспросила МакГонагал. - Что это? Что-то заразное?
-Это... скажем так, особый склад психики. Да что я вам объясняю, в магазинах полно литературы, на эту тему, найдите и почитайте. Поймите, мы потратили несколько лет, прежде научили его хотя бы разговаривать и узнавать людей! Если вы сейчас предложите ему поехать в эту вашу школу, он вас попросту не поймёт!
-Я уверена, что Гарри - умный мальчик! - запротестовала госпожа декан.
-Умный-то умный... только не от мира сего, - вздохнула Петуния. - Господа, я сказала вам достаточно. Не смею вас больше задерживать, - она попыталась было закрыть дверь, но Альбус с удивительной ловкостью успел всунуть в щель носок расписной туфли.
-Погоди, Петуния. Я считаю, что нам имеет смысл встретиться ещё раз и поговорить. Мы изучим литературу по этому... аутизму, а ты расскажешь нам о Гарри. Может быть, то, что у вас называется аутизм, у нас известно под другим названием и успешно лечится.
Миссис Дурсль заколебалась.
-Я приглашу эксперта по работе с сознанием, - пафосно предложил Альбус, и она сдалась.
-Хорошо... Только с условием, что потом вы оставите нас в покое. У меня муж и сын, ни к чему им видеть эти ваши выкрутасы.
-Хорошо-хорошо, мы постараемся их не побеспокоить! - директор лукаво блеснул глазами, но на Петунию его ужимки не действовали.
-Пожалуй, я смогу вас принять послезавтра в десять утра. Муж будет на работе, а сын уезжает на спортивные сборы. Вас устроит это время, господа?
-Вполне, моя де... моя хорошая, вполне устроит. Думаю, мы успеем найти и изучить нужные книги.
-Тогда будьте любезны, уберите ногу!
Дверь захлопнулась. Минерва свирепо уставилась на директора.
-Альбус! Вы же утверждали, что мальчик под присмотром! Как так получилось, что вы упустили его болезнь?
-Я же не следил за ним непрерывно! - выкрутился тот. - Подожди, давай сначала разберёмся в ситуации. Я уверен, что на самом деле не всё так плохо, как нас пытаются убедить. Сказать по правде, Петуния не слишком-то любит колдовство и волшебников. Вдруг она решила таким простым способом оградить от нас Гарри?
-И вы доверили ребёнка такому человеку! - возмущению Минервы не было предела. Но Альбус, не желая выслушивать нотации от собственного заместителя, ловко аппарировал, оставив ту, кипя от возмущения, следовать за ним.
За ужином в Большом Зале директор был необычайно их и задумчив. Минерва, против обыкновения, не почтила трапезу своим присутствием, зато Снейп, всем на удивление, был здесь: отрешённо ковырялся в тарелке с ростбифом и прихлёбывал мелкими глотками мятный чай.
-Северус, как твой эксперимент? - ввиду серьёзности ситуации Альбус решил обойтись без "мальчиков", чтобы не накалять обстановку.
-Движется, - неопределённо ответил он. - Вы опять планируете меня нагрузить чем-нибудь общественно полезным, директор?
-К сожалению, без тебя не обойтись. Мы с Минервой сегодня навестили дом Поттера. Гарри в нём нет, а Петуния утверждает, что мальчик в клинике, потому что у него что-то не в порядке с головой.
-Это у Поттеров семейное.
-Северус, на сей раз дело действительно серьёзное. Она говорит, что мальчик с трудом научился говорить и узнавать людей. И что обучаться в Хогвартсе не сможет.
-Причём тут я? Я не целитель и даже не колдомедик. Почему бы вам не попросить помощи у Сметвика или хотя бы мадам Помфри?
-Потому что из вас троих легилименцией владеешь только ты. А мне хотелось бы понять, так ли всё плохо, как пытается убедить нас миссис Дурсль, или же она просто прячет Поттера, чтобы не отпускать его в школу. Ты же помнишь её отношение к магии?
-Помню, - нехотя признал зельевар, уже понимая, что соглашаться всё-таки придётся.
-Я рассчитываю, что ты не станешь обращаться к ним за консультацией без моего ведома. Не мне тебе говорить о секретности.
-Хорошо, - сдался он. - Я схожу с вами к тётке Поттера и даже ничего не буду спрашивать у Сметвика. Но взамен рассчитываю на вашу ответную любезность.
-Конечно, мой мальчик, всё что угодно, - кивнул директор.
-Пока мне ничего не нужно, но как только возникнет необходимость, я обращусь к вам.
Северус удовлетворённо отхлебнул чая. Иметь в должниках директора было хоть и опасно, но очень приятно.
В назначенное время на аккуратном крыльце семейства Дурсль очутились три человека. Альбус Дамблдор - в роли всеобщего доброго дедушки, ради такого случая нацепивший новенькую мантию совершенно психоделической расцветки. Минерва Макгонагал, олицетворявшая собой Учителя с большой буквы (в неизменной зелёной мантии). И Северус Снейп в роли приглашённой звезды, никогда не изменявший излюбленному чёрному цвету. Петуния пригласила их в дом, где, как на и обещала, никого не было, зато в гостиной дожидался накрытый к чаю стол.
-Это ты, что ли, эксперт? - чуточку насмешливо спросила она у Снейпа. - Совсем не изменился.
-Не могу сказать того же о тебе, - не удержался от колкости профессор.
-Конечно, - согласилась Петуния. - Я с каждым годом становлюсь всё лучше и лучше! О тебе такого не скажешь.
-Дети, дети, не ссорьтесь! - пожурил их директор. Хозяйка дома поморщилась, но комментировать не стала.
-Проходите в гостиную, - пригласила она. - Думаю, разговор будет долгим.
Маги, с любопытством оглядывая интерьер магловского дома, заняли места за столом.
-Петуния, а покажите нам фотографии Гарри, - попросила Минерва, не увидев среди снимков моржеподобного мужчины и крупного мальчика никого похожего на сына её любимых учеников. - Так хочется посмотреть, каким он стал... Я ведь помню его совсем крошкой.
-Фотографии? - миссис Дурсль грустно улыбнулась. - Ну что вы. Гарри ни за что не позволит себя фотографировать.
-Мы намного эффективнее потратим время, если миссис Дурсль расскажет нам всё с самого начала, - заметил Снейп. - Мне хотелось бы ещё уделить сегодня время своим исследованиям.
Петуния любила гостей. Ей нравилось тщательно продумывать меню, сервировать стол, надраивать квартиру, чтобы позже с заслуженной гордостью принимать похвалы. Но этим гостям были неинтересны ни она сама, ни её усилия. Они пришли бередить её едва поджившие раны и не уйдут, пока не узнают желаемое.
Что ж, она сама разрешила им придти в этот дом. А несколько часов она как-нибудь вытерпит.
Глава 2
-Гарри всегда был очень тихим ребёнком, - начала Петуния. - Вот Дадли - он совсем не такой, за ним глаз да глаз... Знаете, я поначалу думала, что это потому, что Гарри - из этих ваших... волшебников. - Она с заметным трудом выговорила последнее слово. - Это потом уже оказалось, что всё гораздо сложнее... и страшнее.
Помолчала. Вдохнула поглубже и продолжила:
- Лучше бы вы тогда потрудились передать ребёнка нам из рук в руки. Той ночью Гарри сильно замёрз, простуда перешла в воспаление лёгких... Я уж думала - не выживет, знаете, есть детки, которые даже в тяжёлой болезни остаются таким живчиками, а он... он будто не хотел цепляться за жизнь. Когда он пошёл на поправку, я сама чуть не слегла от облегчения, Вернон тогда бросил всё и увёз нас с детьми на две недели к морю... Думаю, это нас и спасло. Вряд ли моей семье нужна сумасшедшая мать. - Петуния снова умолкла. Отложила в сторону истерзанную салфетку, отпила остывшего чаю.
- Более-менее Гарри окреп только к двум годам, но мы всё равно не рисковали оставлять его играть вместе с Дадли. Мой сын был довольно крупным ребёнком уже тогда, я боялась, что он нечаянно повредит Гарри, ведь тот был таким маленьким... Дадли обожал подвижные игры, а Гарри предпочитал тихо сидеть, где посадили, и трогать игрушки. Господи, он и играть-то в них не умел, я думала, это от болезни он всё перезабыл... Потом я обратила внимание, что Гарри совсем не держит зрительный контакт со мной. Врачи забили тревогу, что у ребёнка стремительно падает зрение, мы прошли с ним кучу обследований, пока сумели подобрать очки... Но в глаза ребёнок так и не смотрел. Были сложности с едой: если еда в тарелке его не устраивала, Гарри её не ел. Все дети капризничают за едой, я привыкла, Дадли тоже порой выдавал концерты, но такое... Иногда мне казалось, что Гарри боится еду. Он мог сутками ходить голодным, ничуть не страдая от этого, но есть не понравившуюся ему пищу отказывался. В конце концов, мне пришлось кормить его тем, что он мог проглотить, чтобы ребёнок не умер от истощения.
Когда он начал играть в игрушки, я было выдохнула. Ну, мне казалось, что ребёнок идёт на поправку, что всего его странности - это последствия болезни... Знаете, тогда Вернон впервые испугался Гарри. Он, в смысле, Гарри, всегда вставал очень рано. Точнее, нет, он всегда вставал с рассветом. То есть, летом подскакивал ни свет, ни заря, а зимой... ну, понятно. Так вот, Вернон спустился вниз помочь мне с завтраком, ему на работу надо было рано, а я задержалась наверху с Дадли... Он не смог попасть на кухню. Гарри вытащил мои клубки для вязания и распустил их по всей кухне. Натянул между столом, шкафами, холодильником... Огромная радужная паутина. В его возрасте дети и цветов толком не знают, откуда он знал, как цвета в радуге расположены?
-Сколько ему тогда было? - осмелилась подать голос Минерва.
-Три. Вернон так испугался, что запретил мне заходить в кухню, ему пришлось завтракать в кафе и заказать для нас еду на вынос... Потом, когда муж ушёл, а Гарри отвлёкся, я потихоньку распутала... точнее, разрезала все эти художества, как у него сил-то хватило так затянуть нитки... После этого случая мы поняли, что Гарри испытывает какую-то нездоровую страсть к спектру. Он расставлял рядами все имеющиеся в доме машинки - по спектру. Конструктор он не собирал, а раскладывал по полу всё теми же рядами по цветам радуги. Он мог часами сидеть и разглядывать эти ряды, мне приходилось силой его оттаскивать, чтобы сводить в туалет и попробовать накормить. С едой, кстати, становилось всё сложнее. А когда я показала ему радугу в небе... он испугался. Он орал несколько часов так, что нам пришлось обращаться к врачу, у него даже кровь носом пошла, мы так и не поняли, почему он так испугался. Тогда нам и посоветовали показать ребёнка детскому психиатру... Ну, потому что это ненормально - выдавать такие реакции.
Петуния снова умолкла. Видно было, что ей до сих пор тяжело вспоминать то время.
- Мы с Лили не очень-то ладили с тех пор, как она поступила в этот ваш Хогвартс. - внезапно сказала женщина. - Может, если бы она не так задирала нос, гордясь своей исключительностью, или не таскала сюда своих отвратительных дружков, которые считали нормальным творить всякие гадкие волшебные шутки над обычной маглой, мы бы смогли сохранить отношения. Но увы, уж как вышло - так вышло.
-Мародёры никогда не отличались высоким коэффициентом интеллекта, - заметил Северус.
-Перестань, мой мальчик, - мягко сказал Дамблдор. - Я уверен, Петуния, если бы ты смогла поближе узнать Джеймса, ты переменила бы своё мнение. Он был удивительно светлым и добрым человеком, исключительно талантливым магом.
-Благодарю покорно, - скривилась та, - мне хватило тех немногих раз, что он тут появлялся, чтобы составить о нём своё мнение. Поттер мог быть сколь угодно талантливым в этой вашей волшбе, но как человек он был с гнильцой. Издеваться над заведомо более слабым человеком - это низко и ничем не может быть оправдано. А я никак не могла от него защититься! Он чуть не сорвал нашу с Верноном свадьбу! Если, по-вашему, это просто весёлая шутка, то мне жаль детей, которые воспитываются в вашей школе. Потому что они беззащитны перед такими хулиганами, какими были дружки Лили. Безнаказанность порождает вседозволенность. Вам никогда не приходило в голову, что детям неоткуда узнать о нормах приличия, если им никогда о них не рассказывали?
Снейп искренне наслаждался ситуацией. Дамблдор и Минерва попытались было возразить, но Петуния непреклонно подняла ладони, отгораживаясь от их аргументов.
-Довольно. Либо вы не обо всём знали, либо сами никогда не были жертвой издевательств и травли от таких вот типчиков. Не хочу даже слышать ваших оправданий!
-Знали, - с удовольствием сказал Снейп. - И покрывали.
Декан Гриффиндора возмущённо приоткрыла рот, сражённая предательством коллеги. Петуния поджала губы:
-Чего ж ещё ожидать от ненормальных... - и на этом посчитала тему закрытой.
-Я отвлеклась. Если вам интересно моё мнение, то это вопиющая глупость - растить магического ребёнка в обычной семье. К сожалению, мне не у кого было спросить совета. Может, для маленьких волшебников нормально строить радуги из игрушек и часами бегать кругами вокруг волчка, но для обычных детей это ненормально! А я всегда хотела обычную семью. Мне не нужны все эти чудеса, кусачие чашки и жабья икра в кармане. И детей я предпочитаю обычных, с которыми понятно, как себя вести. И мы попытались сделать вид, что у нас всё нормально. В конце концов, откуда нам знать, чего Гарри тогда испугался на самом деле? Но ребёнок до сих пор не говорил, хотя Дадли уже вовсю болтал на своём детском языке... А вскоре Гарри столь же сильно и до истерики испугался салюта, хотя раньше относился к нему равнодушно. Потом были белые крысы в детском уголке, где малыши могут общаться с животными. Потом фотограф на дне рождения Дадли. Последней каплей стало, когда Гарри испугался Вернона. Просто одним прекрасным утром, когда дети завтракали, муж спустился вниз в новой рубашке, и Гарри закатил такую истерику, что я не знаю, как соседи не вызвали полицию.
-У Гарри бывали магические выбросы? - уточнил Дамблдор.
-В раннем детстве? Не припомню ничего такого. Нам хватало и этих его странностей. В общем, мы всё-таки обратились к специалисту. И там нам сказали, что все симптомы указывают, что у Гарри развился ранний детский аутизм.
Петуния осторожно промокнула глаза. Солнечный луч, прорвавшийся сквозь заслон кружевных занавесок, скользнул по её лицу, очертив сеточку морщин у глаз, поджатые губы, тонко выщипанные брови... Ей нелегко дался этот период жизни, и столь же нелегко было сейчас вспоминать о нём, точно проживая эти кошмарные дни заново.
-Нам предложили пройти обследование. Поскольку Гарри был очень мал, его не стали класть в клинику, к тому же, доктор сказал, что результаты будут достовернее, если наблюдать за ребёнком в естественной среде. Две недели я записывала каждый его шаг, каждую ложку еды, которую он съел, каждую машинку, которую он ставил в бесконечные свои ряды, как же они пугали и раздражали меня тогда... Кроме того, к нам ежедневно приходил специалист из клиники и общался с ребёнком. Ну, как общался. Пытался. Гарри тогда вообще ни с кем не общался. Вернона он боялся, меня терпел, а Дадли... Дадли для него не существовал. Он всегда вёл так, будто никакого другого ребёнка в доме нет. Меня очень расстраивало это.... Потом доктор сказал, что такое поведение нормально для его диагноза.
В общем, диагноз нам подтвердили. Сказали, что есть шанс научить ребёнка говорить и вывести на уровень самообслуживания. Что у таких детей страдает сфера чувств и восприятие окружающей среды. Что Гарри достаточно рано поставили диагноз, и есть шансы на его хоть какую-то социализацию. И что он никогда не будет обычным. - Она глубоко вздохнула. - Знали бы вы, как я ненавидела тогда весь ваш магический мир! Мне хотелось, чтобы вы забрали своего ненормального ребёнка и возились с ним сами, а нам дали жить обычной жизнью. Оказалось, что такая реакция тоже нормальна в нашей ситуации... Что уж тут нормального, он же маленький ребёнок, разве можно его так ненавидеть? Я плакала неделями, ненавидела себя, его, всю эту ситуацию... И вас всех, за то, что вы нас бросили. Вернон настоял, чтобы я пропила курс успокоительного. По-моему, он и сам что-то принимал - тайком, чтобы меня не пугать ещё больше. Господи, куда уж больше... Тогда мне казалось, что выхода нет. Что мы обречены на несчастную жизнь с психически ненормальным ребёнком, которого нам никто не позволит отправить обратно. Мне до сих пор страшно вспоминать, каким монстром я тогда была. К счастью, мне хватило сил не срываться на детях.
Минерва бросила злобный взгляд на директора. Тот старался сделать вид, что всё в порядке, но всем присутствующим было очевидно, что ему не по себе. Даже золотистые звёзды на его мантии вылиняли до грязно-бежевых.
-Нас не бросили. Это было таким облегчением, вам не передать! До шести лет к Гарри ежедневно ходили специалисты из клиники: занимались с ним и с нами, как-то учили его, пробовали разные методики... В школу, конечно же, он не пошёл. Но в доме с течением времени стало спокойнее, у нас наладился быт. Мы смогли с мужем выходить вдвоём куда-нибудь, за Дадли могли приглядеть соседки, а Гарри... Гарри был под неусыпным контролем своих воспитателей. Одну из них - мисс Рипли - нам удалось уговорить поселиться у нас, всё равно она работала только с Гарри, а нам было спокойнее... Дадли учился писать, считать, рисовал картинки - все эти простые и понятные каждому родителю радости, я так благодарна судьбе, что они у нас всё-таки были. У Гарри были другие достижения. Он долго молчал - почти до 5 лет, потом заговорил сразу развёрнутыми предложениями. Потом так же быстро научился читать и стал брать довольно сложные для его возраста книги. Я не возражала - мне казалось, он так играет... да хоть картинки смотрит! Меня всё ещё не оставляла надежда, что он будет нормальным. Доктор объяснил, что у таких детей бывают резкие скачки развития. Но за ними неизменно следует откат, и нам нужно быть к этому готовыми.
В шесть лет Гарри переселился в чулан и снова замолчал. Мне не удавалось выманить его даже поесть, наша прекрасная воспитательница посоветовала оставить его ненадолго в покое и понаблюдать за ним. Ночами Гарри выбирался из чулана, отправлялся на кухню и немного ел - всегда один и тот же набор продуктов. Кукурузные хлопья, апельсиновый джем, ровно три квадратных кусочка хлеба, четыре редиски и кусок мяса в специях. Вообще-то, я не сторонник давать детям острую пищу, но мне пришлось постоянно держать в доме этот набор продуктов. Потому что если не было хоть одного из них, - например, я пекла булочки или резала хлеб треугольниками, или вместо мяса была курятина, - он не ел вовсе и отправлялся в чулан голодным. Занятий в это время у Гарри не было: он отказывался выходить из чулана даже в туалет. Мне неловко об этом говорить, но ему пришлось пользоваться горшком, как младенцу, а затащить его в душ или заставить почистить зубы было вовсе непосильной задачей. С ним только мисс Рипли и удавалось как-то справиться, и то не всегда.
Через две недели к нам приехал доктор. Наверное, это мисс Рипли его пригласила. Доктор поглядел на нас, потом отправил меня гулять с Дадли (Вернон был на работе, он вообще в те дни старался бывать дома пореже, хоть и понимал, что мне нужна поддержка) и заперся вместе с Гарри в чулане. Когда мы вернулись, Гарри сидел за столом на кухне и пил молоко. У меня ноги подкосились, а он... он посмотрел на меня и сказал:
- Тётя, я уезжаю, не бойтесь.
Они забрали Гарри в клинику, и, скажу вам, это были лучшие два года за всё наше время совместной жизни с этим ребёнком!
-Как ты могла?! - взревел Дамблдор, нависая над женщиной. Седая борода его стояла дыбом, а знаменитые очки метали молнии, пятнавшие светлую деревянную столешницу коричневыми шрамами. - Я же ясно указал в письме тебе: Гарри должен жить здесь! А ты... ты выкинула его, как надоевшего щенка!
-Это вы выкинули его, как щенка на мороз! - не сдержалась Петуния. - Это вы забыли о нём на многие годы, даже не поинтересовавшись, а хватит ли нам сил растить такого ребёнка! Это от вас за всё время мы не видели ни единого фунта помощи, а вы бы хоть спросили прежде, есть ли у молодой семьи деньги на ещё одного ребёнка? У Вернона микроинфаркт случился в тридцать четыре года - где вы были, такие совестливые, когда я разрывалась между двумя детьми и больным мужем?!
-Альбус! - Минерва гневно посмотрела на директора. - Ты не прав! Дай миссис Дурсль договорить. Уверена, что она не просто так отдала ребёнка.
-Отдала! - горько воскликнула та. - Он сам ушёл.
-Ты не любила его! - угрожающе сказал Дамблдор.
-Альбус, сядьте, - очень тихо сказал Снейп, но тот вдруг словно сдулся: ссутулился, опустил взгляд и медленно опустился обратно на стул. - Миссис Дурсль, Поттер решил уйти из дома? И вы поддержали решение явно нездорового ребёнка?
Женщина отрицательно качнула головой.
-Гарри рассказал доктору, что ему очень трудно находиться в доме. Что он слышит мысли людей, и они царапают ему кожу будто наждачной бумагой. Что от этого он становится несчастным и делает несчастными всех вокруг. Поэтому он уходит в чулан: там темно и почти не слышно мыслей. Доктор пересказал нам это и объяснил, что аутисты порой склонны к синергии.
-Не самое худшее свойство, - отметил Снейп.
-Не в его случае, - ответила Петуния. - Доктор сказал, что дети с аутическим спектром не умеют нормально переживать и интерпретировать эмоции и порой ощущают их как телесное страдание. Он предложил Гарри пожить у них в клинике. Там есть специальные палаты для детей, нуждающихся в постоянном врачебном присмотре. В палате Гарри будет один, там пустые стены и всегда тихо. Гарри согласился. И это оказалось наилучшим решением.
Она глотнула вовсе уж безнадёжно остывшего чая и продолжила:
-Два года я ездила к нему дважды в неделю, чтобы Гарри не чувствовал себя брошенным. Первое время он даже не выходил ко мне, потом оттаял. Каждый раз я звала его домой, но он неизменно отказывался. Он не согласился поехать со мной даже в Рождество! По правде сказать, он до сих пор не очень понимает смысла праздников и никогда не присоединялся к нам за праздничным столом.
Он очень повзрослел за это время и многому научился. Одиночество и сейчас идёт ему на пользу, он успокаивается и находит в себе силы время от времени общаться с нами.
Потом Гарри какое-то время жил дома. Сказал, что хочет понять, что такое семья, научиться быть в коллективе. Мы не возражали. Тогда он был уже достаточно уравновешен, чтобы не доставлять столько хлопот, как в раннем детстве. Но нам всё равно пришлось повозиться с ним: в клинике его убедили, что ему надо как следует изучить семейный быт. Доктор для него непререкаемый авторитет, поэтому мне пришлось учить его мыть посуду и готовить, Вернону - управляться с газонокосилкой, а в саду он возился сам, когда слишком уставал от общения с нами. Ну, а полгода назад у него случился очередной большой откат, и он вернулся в клинику. Последний месяц мы не виделись. Гарри передаёт через доктора, что у него всё в порядке, что он очень устал и хочет отдохнуть от людей. В школу он так и не пошёл, конечно же, но там с ним занимаются по всем предметам, мисс Рипли говорит, он очень одарённый мальчик. Она до сих пор там за ним приглядывает.
И я костьми лягу, но ни в какой Хогвартс Гарри не поедет! Он только-только начал приходить в себя.
-Это не тебе решать, - резко ответил Дамблдор.
-А кому?! - вскинулась Петуния. - Вам? Десять лет вам до него дела не было, а теперь вынь да положь вам ребёнка? Угробить его решили? Не позволю!
-Если у Гарри действительно есть проблемы со здоровьем, его могут проконсультировать в больнице святого Мунго, - примиряющее сказала Минерва.
-Гарри в самом деле не стоит пока покидать клинику, - устало и с какой-то безнадёжностью в голосе произнесла Петуния. - Поймите, как только он почувствует себя нормально, он сам вернётся. Это не сумасшедший дом, это реабилитационный центр, там с детьми возятся так, как вам и не снилось! Чудо, что Гарри вообще настолько социализирован, и я не позволю вам всё испортить!
-У Га... у Поттера случались сильные магически выбросы? - уточнил Снейп.
-Я не помню, чтобы у него вообще когда-нибудь было что-то такое, - грустно улыбнулась Петуния. - Разве что... рука у него лёгкая. Сад, пока он там возился, просто расцвёл. Но у нашей соседки через два дома ровно то же самое, так что не думаю, что это какая-то магия.
Маги переглянулись. "Поттер - сквиб?!" - читалось на их лицах открытым текстом. Самым ошеломлённым выглядел директор. Он явно корил себя, что так надолго выпустил из виду знаменитого ребёнка, и теперь всё пошло наперекосяк.
-Что ж, думаю, нам пора познакомиться с самим мистером Поттером и посмотреть, так ли всё плохо, как рассказывает нам миссис Дурсль, - Снейп решительно поднялся из-за стола. - Как попасть в клинику?
-Просто так туда не пустят посторонних, - объяснила женщина. - И не надо мне тут махать своими палками. Там больные дети и замечательные доктора, нечего корёжить им память. Завтра у нас по плану посещение, я согласна, чтобы кто-то один из вас пошёл со мной. Один! Гарри очень плохо реагирует на незнакомцев и на скопление людей!
-Я пойду, - немедленно сказал Снейп. - Минерва, не спорь. Я смогу определить, правда ли у Поттера настолько плохо с головой или мы имели неудовольствие насладиться спектаклем "семейка маглов и их ненормальный магический племянник". Альбус, вам уж там точно делать нечего. Один ваш наряд способен свести с ума даже ребёнка с устойчивой психикой.
Петуния вздохнула, но спорить не стала.
-Только оденьтесь... более традиционно для нашего мира, - попросила она. Снейп дёрнул щекой, но промолчал.
-Как вы намерены представить Северуса? - поинтересовалась Минерва.
-Как есть. Скажу, что Гарри пришло приглашение из школы, в которую когда-то записали его родители, и представитель школы хочет побеседовать с ребёнком, насколько тот готов к обучению.
Глава 3. Клиника
Такси, поезд, снова такси. Тихий зелёный пригород Лондона. В дороге я молчу, да и Петуния не рвётся к общению. Она помнит меня нищим, нескладным мальчишкой с рабочих окраин Коукворта, - что ж, пусть будет так. Ни к чему ей знать, что тот мальчик остался жив только в её воспоминаниях.
Мне хочется поскорее закончить с этим тягостным поручением и вернуться в лабораторию. Зря Альбус затеял всё это.
Клиника огромна. Несколько гектаров огороженных угодий, белоснежные корпуса, затерянные среди рощиц и лужаек. Таксист уверенно въезжает на территорию: видать, не в первый раз здесь. Улыбчивая медсестра предлагает нам надеть на ноги нелепые пакеты и провожает в кабинет доктора Робертсона. Он - главный по лечению Поттера. Я подчиняюсь, загнав поглубже мысль, что от очищающих чар было бы больше толку. Но не здесь же их применять? Кругом маглы и их тонкая электроника, весьма чувствительная к работе палочкой.
Мне почему-то кажется, что даже после применения очищающего эта девица настояла бы на этих тапочках. Правила.
-Здравствуйте, миссис Дурсль! - доктор Робертсон не только лицом - всем телом излучает живейшую радость от встречи. Наверное, его очень любят дети...
Хотя, о чём это я? Живущие здесь дети вряд ли способны хоть кого-то любить.
-Сердечно рад видеть вас, моя дорогая!
-Как... Гарри? - тихо спрашивает Петуния. В её голосе - отчаянная надежда, вот только на что?..
На лицо улыбчивого доктора словно набегает тень.
-Гарри сегодня в сумеречной фазе. Сомневаюсь, что он захочет общения.
Петуния вздыхает, нервно оглядывается на меня. Зря. Я всё равно пообщаюсь с Поттером, пусть даже он чучелом будет стоять в местном музее.
-Я вижу, вы сегодня не одна. Представите нас?
-Профессор Северус Снейп, преподаватель зе.. химии, - поправляюсь я, предвосхищая ответ Петунии. - Декан одного из факультетов школы Хогвартс. - В конце концов, название не может быть нарушением Статута, верно? - Нет-нет, вам вряд ли что-то скажет название. Это закрытая частная школа в Шотландии. Видите ли, родители Гарри Поттера закончили эту школу, а в среде учащихся принята некоторая семейственность... В общем, сразу после рождения Гарри был записан в неё студентом.
-Какая интересная традиция! А вы, миссис Дурсль, тоже закончили эту школу?
-Нет, - она даже сумела удержать улыбку. - Меня не приняли.
-О, прошу прощения... Что же привело вас ко мне, профессор Снейп?
-В сентябре Поттеру предстоит отправиться в школу, доктор Робертсон. Я пришёл познакомиться с будущим студентом. Это в некотором роде тоже традиция. Но миссис Дурсль порекомендовала обсудить возможность обучения с вами. Она сомневается, что он сможет учиться в школе из-за проблем со здоровьем.
-Что ж, - вздыхает Робертсон, - я могу понять её опасения и отчасти разделяю их. Интегративное обучение - это прекрасно, я всегда обеими руками за, но сможет ли ваша школа обеспечить удовлетворение потребностей такого ребёнка, как Гарри? Аутизм, без сомнения, инвалидизирующее заболевание, хотя мы предпочитаем называть наших подопечных особыми детьми. Ведь у них, в самом деле, особые потребности. Для здоровых детей они могли бы показаться капризом, но для таких, как наши, их удовлетворение жизненно необходимо.
-Это интернат, - говорит Петуния. - Дети там живут по десять месяцев в году.
-Есть рождественские и пасхальные каникулы, - поправляю я.
-Общие спальни, - продолжает она, - общая столовая. Никаких контактов с внешним миром, кроме переписки.
-С третьего курса разрешено посещение деревни неподалёку, - снова вмешиваюсь я. Я вижу, что доктор недоволен.
-У вас очень закрытая школа, профессор Снейп, как я посужу, - говорит он. - Вы уверены, что говорите именно об учебном заведении, а не о колонии для малолетних преступников?
-Уверен, - сухо отвечаю я. - Я сам там учился и был очень рад возвращаться туда с каникул.
Петуния, конечно, понимает, почему, но молчит, и я за это ей бесконечно благодарен.
-Очень сожалею, но Гарри вряд ли сможет учиться у вас, - сообщает доктор. - Ему крайне необходимы тишина, покой и одиночество. Никаких общих спален - только отдельная комната. Никаких столовых - он может принимать пищу только в одиночестве и лишь изредка - в присутствии кого-то, кого очень хорошо знает. Ему категорически противопоказано находиться в толпе, а подростковый коллектив в школе - это именно толпа.
-Я бы даже сказал - стадо, - я кривлю губы в ухмылке, давая понять, что это шутка. Люди нуждаются в таких знаках, чтобы понимать друг друга правильно.
-Но главное, что в состоянии Гарри является ключевым моментом: он должен иметь возможность при любой внештатной ситуации незамедлительно получить помощь нашей клиники. Незамедлительно - это значит, прямо сейчас. Школа в Шотландии, простите, такой возможности предоставить ему не может.
А, к Мерлину Статут и все Альбусовы ухмылочки. Обливейт ещё никто не отменял.
-Доктор Робертсон, прошу вас выслушать меня и постараться понять правильно. Дело в том, что Гарри родился волшебником, и у меня есть основания считать, что весьма сильным. У всех магически одарённых детей в детстве случаются магические выбросы. И особенности Гарри вполне могут объясниться его даром, а не болезнью.
-Мистер Снейп, - Робертсон смотрит на меня, по-птичьи склонив голову к плечу. - Вы волшебник?
-Да, - признаю я очевидное.
-Но не аутист, - мягко говорит он. - Поверьте, я знаю, что говорю. Миссис Дурсль, вы не откажете мне в разрешении показать уважаемому профессору несколько видеозаписей?
-Пожалуйста, - пожимает плечами она.
Он приводит меня в комнату, где нет ничего, кроме рядов стульев и большого телевизора. Тобиас был бы не против заиметь такой...
К чёрту Тобиаса.
Петуния, что характерно, с нами не идёт, сообщив, что подождёт меня в местном кафе для посетителей.
-Мы постоянно делаем видеозаписи наших подопечных для истории болезни, - говорит Робертсон, настраивая аппаратуру. - Не только для архива, но и чтобы видеть их динамику. Глаз замыливается... Взгляд со стороны очень важен.
На экране я вижу худого, почти заморённого черноволосого мальчика, одетого в какие-то обноски. Он сидит спиной к камере и что-то делает, но руки его камере не видны. Потом угол зрения меняется, и я вижу, что он играет с машинками. Он берёт странно вывернутой рукой очередную игрушку из кучки рядом и ставит в ряд. Потом следующую. И ещё.
Бесконечные ряды машин.
Изображение чёрно-белое, но я почему-то не сомневаюсь, что все машины выстроены строго по спектру.
-Почему он так одет? - хрипло спрашиваю я. От неестественности движения ребёнка меня, видевшего и не такие ужасы, продирает озноб. Маленькая механическая кукла. Словно... Словно он под Империо.
Надо будет проверить, кстати. Империо, даже такое давнее, всегда оставляет следы, а я считаюсь весьма сильным легиллиментом.
-Здесь Гарри в одном из самых тяжёлых своих периодов, - поясняет Робертсон. - Аутистам вообще склонно гипертрофированное стремление к постоянству, но у Гарри оно приняло совершенно чудовищные размеры. В частности, одежду он носил до тех пор, пока она буквально не разваливалась на нём от ветхости. Также вы можете обратить внимание, что ребёнок сильно истощён...
-Да, Петуния говорила, что у него были большие проблемы с едой, - вспоминаю я.
-Я вижу, вы достаточно хорошо знакомы с ней, - замечает доктор, и я понимаю, что совершенно позорным образом выдал себя.
-Да, - вынуждено признаюсь я, прикрывая глаза. Робертсон приостанавливает запись. - Её сестра Лили и будущий отец Поттера учились со мной на одном курсе.
-Расскажите о них! - тут же просит он. Я теряюсь. - Не всё, разумеется, - говорит он, видя моё затруднение. - То, что может иметь отношение к Гарри.
-Мистер Робертсон, - вздыхаю я. - Помните, я признал, что являюсь волшебником? Это не шутка, я действительно маг, довольно сильный, кстати, а Хогвартс - это школа для магически одарённых детей, в которой я преподаю, только не химию, а зельеварение. Я даже могу показать вам, как работает моя волшебная палочка, только не здесь. Электрические приборы плохо реагируют на волшебство.
Гарри родился в очень неудачное время. В нашем мире шла война, тёмный волшебник, прорвавшийся к власти, убивал налево и направо. Он действительно сошёл с ума к тому моменту... Родители Гарри тоже стали его жертвами. У нас есть основания считать, что его мать погибла у ребёнка на глазах. Этот тёмный волшебник пытался убить и самого Поттера, но в чём-то ошибся и погиб сам.
-И ребёнок стал свидетелем как минимум двух смертей подряд и чуть не стал жертвой сам, - кивнул доктор. - Это очень многое объясняет. Данный трагический опыт мог стать пусковым механизмом для его заболевания. Особенно если была наследственная предрасположенность. Скажите, вы знаете кого-нибудь ещё из родственников Гарри со стороны отца? Не было ли там случаев психических заболеваний?
-Да Блэки через одного психи! - вырвалось у меня.
Робертсон что-то с неимоверной скоростью пишет в пухлом блокноте.
-Вы мне очень помогли, профессор Снейп, - говорит он, закончив. - Теперь я имею представление, в каком направлении развивать терапию. Хотите посмотреть более поздние записи?
Я соглашаюсь.
Здесь Гарри уже постарше и не такой худой. В помещении рядом с ним ещё двое взрослых, они что-то показывают ребёнку, говорят с ним. Поттер даже отвечает, я вижу, как его губы шевелятся.
Мы отсмотрели ещё несколько видео. На каких-то Поттер был оживлён, где-то сидел, замерев и уставившись в одну точку, где-то - кружил на одном месте, не замедляясь и не увеличивая темп. И везде, везде - странная механичность движений, взгляд, направленный вглубь собственного разума, ни тени эмоций на лице.
-Я бы всё-таки хотел встретиться с самим Поттером, - сказал я, когда понял, что больше не вынесу ни единой записи. - Ребёнка следует проверить на тёмные проклятья, они порой бывают весьма изощрёнными и могут иметь отложенный во времени эффект.
-Что ж, давайте попробуем. Но я буду присутствовать, и это не обсуждается. Таковы правила.
-Я не возражаю. Петунию будете приглашать?
-Нет. Она никогда не общается с Гарри в сумеречной фазе. Он не склонен к общению в это время. А если она всё равно придёт, он в следующий раз откажется с ней общаться. - Робертсон ловит мой скептический взгляд и поясняет:
-Миссис Дурсль на самом деле любит племянника. Много лет она самоотверженно борется за то, чтобы вернуть его в мир людей.
-И поэтому бросила здесь.
-Вы просто слишком мало знаете об аутизме, мистер Снейп. Миссис Дурсль должна была бы забросить семью, нанять штат помощников, круглые сутки заниматься только Гарри - и всё равно могла бы не достигнуть тех результатов, что мы сейчас имеем. Всё-таки, у нас есть доступ к самым свежим исследованиям по этому заболеванию. Отдать Гарри в наш Центр - это было лучшее, что она могла сделать для племянника. Она постоянно навещает его и по первому слову заберёт домой. Но пока Гарри предпочитает оставаться здесь. Сейчас мы посмотрим, как он там. - Он что-то переключает, и на экране появляется изображение скромно обставленной комнаты. На подоконнике, обхватив колени, сидит ребёнок и смотрит в окно. Лица его я не вижу.
-Думаю, мы можем попробовать, - с сомнением говорит Робертсон и выключает экран.
-Вы за всеми воспитанниками так наблюдаете?
-Да, к сожалению, мы вынуждены были установить видеонаблюдение и в жилых помещениях. Дети с аутизмом очень часто склонны к аутоагрессии. Пойдёмте, мистер Снейп.
Мы поднимаемся на третий этаж. Доктор останавливается около одной из ряда дверей и касается рукой дверного звонка. Из-за двери слышна мелодичная трель. Здесь всё же уважают личное пространство пациентов, несмотря на круглосуточное видеонаблюдение.
-Здравствуй, Гарри, - говорит Робертсон, и я понимаю, что обитатель этой комнаты нас каким-то образом слышит. - К тебе пришёл Северус Снейп. Хочешь увидеть его?
На двери вспыхивает зелёная лампочка. Робертсон поворачивает дверную ручку.
Мы стоим в крошечной прихожей, из которой ведут двери к, видимо, удобствам и в жилую часть блока. На пороге комнаты стоит тощий нескладный подросток с до боли знакомыми растрёпанными чёрными волосами. Шрам на лбу еле виден. А очков почему-то нет.
-Северус Снейп, - нараспев произносит он, глядя поверх наших голов.
-Здравствуйте, мистер Поттер.
Он переводит на меня взгляд и моргает.
-Мистер Поттер? - переспрашивает он.
-Так вас зовут, - терпеливо поясняю я. Что происходит? Петуния же говорила, что он до некоторой степени адекватен. - Гарри Поттер.
-А! - он просиял. - Гарри - один, а Поттер - это другие. Верно?
-Он имеет в виду, что Поттер - это имя семьи, - подсказывает шёпотом Робертсон, но напрямую в беседу не вмешивается.
-Есть другие Поттер? - требовательно спрашивает мальчишка.
-Нет... То есть, есть, но как бы нет. - Я теряюсь, как ему объяснить. - Они умерли.
-Есть, но как бы нет, - задумчиво повторяет он. - А! Понял! Как собака Барри. Она была-была, а потом умерла. Она где-то есть, но не здесь, мы не можем её увидеть.
-Да, - я уже понял, что с ним надо говорить конкретными понятиями.
-Северус, - снова говорит Поттер, точно пробует имя на вкус.
-Профессор Снейп, - автоматически поправляю я. Он недоумённо хмурится, потом его лицо снова расслабляется. Я поражён живой мимикой ребёнка, на тех записях, что мы смотрели, его лицо выглядит застывшей маской. Впрочем, мы не успели добраться до совсем поздних записей, когда, видимо, и произошло улучшение.
-Профессор - это не имя, - категорически говорит он и вдруг шагает ко мне, утыкается лицом мне в грудь и замирает, вцепившись изо всех сил в борта плаща.
-Тихий, - блаженно говорит он. - Тихий, тихий чёрный человек. Как хорошо, что ты пришёл!
Я замираю нелепым памятником самому себе. Что мне сейчас следует сделать? Обнимать этого ребёнка меня совершенно не тянет, но и оттолкнуть я его не могу. Внезапно он сам резко отстраняется, почти отталкивает меня.
-Ты звучишь, - говорит он. - Ты тихий, но звучишь, цветным, ярким, но не больно. Я слышу тебя, себя, а больше никого не слышу.
-Гарри часто говорит, что слышит мысли других людей, и они причиняют ему боль, - тихо говорит Робертсон. Поттер увлечённо разглядывает что-то над моей головой и вовсе не обращает внимания на доктора. - Порой он совсем уходит в себя, ни с кем не разговаривает и не хочет никого видеть. А вас он почему-то не слышит, и это его очень радует.
-Окклюменция! - осеняет меня.
-Что?
-Окклюменция. Это такая техника защиты сознания. Поттер, по всей видимости, лишён даже простейших окклюментивных щитов, которые есть у всех от рождения. Он постоянно слышит мысли и чувства других людей... Это как если бы вы слушали на открытой площадке симфонический концерт, рядом проходил спортивный матч и одновременно взрывались фейерверки. Постоянный мучительный шум. Не удивительно, что он даже собственные мысли с трудом различает. А я ношу, не снимая, весьма мощный окклюментивный щит, поэтому воспринимаюсь Поттером тихим.
-Тебе пора идти, - говорит мне Поттер. - Ты придёшь ещё, Северус? Приходи. Я буду ждать тебя.
-Приду. Обязательно, - обещаю я. Чем Мордред не шутит, если настроить мальчишке толковый окклюментивный блок, может, у него и в голове прояснится.
Мы прощаемся и выходим. Поттер опять возвращается на подоконник, и мы так и оставляем его там, со взглядом, устремлённым в пасмурное небо.
-Я вижу, вы поняли кое-что, чего не смогли разгадать мы, - Робертсон возбуждён и начинает сыпать вопросами, едва за нами закрывается дверь поттеровой комнаты.
-Я уже объяснил. Очень грубо говоря, чтение мыслей действительно возможно, но существует и защита от этого - окклюменция. Я собираюсь заняться ею с Поттером. Судя по его состоянию, она ему жизненно необходима. И, доктор Робертсон... По нашим законам, вы не имеете права знать о существовании волшебного мира. Я должен был бы стереть вам память о сегодняшнем визите, но делать этого не стану. Нам с вами ещё сотрудничать и сотрудничать, если вас, конечно, не смущает, что я маг. Но вам стоит быть предельно осторожным и никому не рассказывать о том, кто я, откуда, а также кем является мистер Поттер.
-Я понимаю вас, - серьёзно говорит он. - Не смущает. Когда каждый день творишь чудеса сам, быстро отучаешься удивляться, встречая их на каждом шагу. Я сделаю вот как. Если вдруг просочится какая-то информация, я скажу, что применил к Гарри новый вид игровой терапии и привлёк вас в качестве ассистента. Вы якобы играете роль посланца волшебной страны, который способен волшебством лечить детей. Игровые методики часто используются в детской терапии, вряд ли это вызовет подозрения. Я сегодня же сделаю соответствующие записи в карте. Только нужно будет вписать вашу категорию как приглашённого специалиста. Сможете сообразить какой-нибудь диплом со званием повнушительнее?
-Без проблем, - соглашаюсь я. Он протягивает мне визитную карточку.
-Когда соберётесь к Гарри снова, позвоните мне.
-Боюсь, это будет сделать затруднительно. К сожалению, телефонов у нас нет. Могу разве что прислать сову.
-Присылайте, - легко соглашается он. - И не забудьте: вы обещали мне продемонстрировать свою волшебную палочку. Только не сейчас, мне уже пора бежать, да и вас, наверное, миссис Дурсль совсем заждалась.
-Поттер не сможет учиться в Хогвартсе, Альбус. У него каким-то образом совершенно отсутствуют окклюментивные щиты. Поместить его таким в магическую среду... Гуманнее убить сразу.
-Очень жаль, Северус. Я надеялся, что Петуния ошибается... Ты видел мальчика?
-Да, я общался и с лечащим врачом, и с самим Поттером. Он... странный.
-И в чём же выражается эта странность?
-В первую очередь в том, что Поттер по каким-то неизъяснимым причинам с первого взгляда воспылал ко мне самозабвенной приязнью.
-Может быть, ты мог бы...
-Да, Альбус, я намереваюсь заняться им. Но дело это небыстрое и времязатратное. Чем-то из моих обязанностей придётся поступиться.
-Я подумаю, мальчик мой. Ты можешь идти.